— Гадючий зуб
Уж если говорить о проблемах свертываемости крови при криминальных абортах, то эту историю можно вспомнить только как уникальный курьез. Хотя уникальный для Ленинграда и области. В Киргизии и на юго‑востоке Казахстана такой народный метод прерывания беременности весьма известен. Моя личная гипотеза распространения этого метода в данной географической области бывшего СССР объясняется близостью к Китаю и неким культурным родством с китайскими уйгурами, большинство там мусульмане, но некоторые приемы традиционной восточной медицины тоже практикуют. Сразу скажу, что этой медицине никаких дифирамбов я петь не буду — мода модой, но слишком уж хреново она работает. Всякие там толченные кости тигра, рог носорога, крысиные усы и змеиные зубы — ну пусть мы глупы и зашорены, пусть абсолютно не понимаем механизма действия этих снадобий, но как быть когда не видно самого действия! Ни статистически, ни клинически, никак. Есть красивые визитки и приемлимые цены от специалистов по восточной медицине. Насчет массажа шиатцу, акупунктуры и прижиганий я помолчу — здесь я не компетентен. А женьшень, аралия, элеутерококк, лимонник — по моему это уже лет сто как в обычной «традиционной» медицине используется. В смысле врачами. А вот остальное… Дело добровольное — хотите обманываться, обманывайтесь на здоровье! Но знайте, от этого здоровью иногда плохо становится.
Юлия была геологом. Со своей партией они «копали» скалы Тянь‑Шаня на «редкоземелку и стратегичку» — бериллий, цирконий, ниобий, молибден, ну уран, конечно. С начальником партии установились весьма теплые отношения. Нет, она прекрасно понимала, что у него жена, семья нормальная, ребенок есть. Ничего и не требовала, просто шесть месяцев «в поле» тоже не шутка. Конечно ей нужна диссертация, конечно хотелось, чтоб поработали не только на поиск, но и на ее тему, но не из‑за этого она с ним спала. Просто она молодая незамужняя красивая женщина и ей тоже кое‑чего хочется. Уж лучше с начальником, чем с шурфовщиком или водителем. Обретаешь негласную власть, тема движется, и удовольствие с удовлетворением. Похоже только вот залетела. Вообще‑то это не проблема. Ему можно все объяснить, скоро пойдет вниз машина с пробами, он пошлет водителя со мной в больницу, там сделают. Можно даже домой в Ленинград слетать и сделать там, не на необитаемом же мы острове мы сидим. Задержка пустяковая, вторая неделя пошла, как нет предполагаемой месячки. Ну ладно, тогда через неделю и поеду, а пока вот что попробую. Мужики недавно здоровую гадюку убили и голову ей отрезали. Голова с разинутой пастью висит на палке около палатки с намытыми пробами, оставили вроде тотема, смеха ради. А эта уйгурка, что нам молоко продает, сказала что «ааа, зуб хороший, если рожать не хочешь когда беременная, детей не будешь заводить — само выйдет». Скоро она придет, надо ее спросить поконкретней, что же она имела в виду. Черт их знает, этих китайцев, может что дельное подскажут, народная мудрость древней цивилизации, как никак.
Послышался звон колокольчика, сделанного из автомобильного поршня — излюбленный инструмент местных пастухов. Они их цепляют на свой скот, чтобы было легко его найти за камнями или в тумане. Ну и на брички‑кибитки цепляют, чтоб с «музыкой» ехать. Юля вышла из палатки, точно — подъехала та же самая уйгурка с молоком и сыром. Пастушеская жизнь не сильно балует людским общением, и уйгурка с радостью ухватилась за возможность поговорить, да еще поучить русскую уму‑разуму. Оказалось, что снадобье готовить очень просто. Надо сжечь чуть‑чуть полыни до белого пепла. Потом найти змею, которая «очень плохой быть — гадюка». Эту змею убить, голову отрезать и высушить. Затем вырвать из сушеной змеиной головы верхние зубы (посоветовала это делать плоскогубцами), потом зубы надо растереть в порошок и смешать с пеплом. После взять одну головку хлопка, коробочку оторвать, а в вату аккуратно ссыпать порошок и «твоя женский дырка туда». Все, на утро аборт гарантирован.
Экзотики, конечно, хоть пруд пруди, но решиться белой женщине на такое… Как‑то не верится. Первое, что Юля сделала, так это пошла в палатку с документацией. Дело в том, что перед экспедицией им всегда читают подробный инструктаж, в том числе и про ядовитых змей. Обязательно наличие противоядия, сыворотки, расписанной по змеиным видам. Потом дают специальную книжку‑памятку, которую надлежит хранить рядом с сывороткой. Ей вспомнились слова того дядьки на инструктаже — он говорил, что змеиный яд действует только в одном случае — при попадании в кровь. Если капля попала на кожу или даже в рот, то никакого вреда не будет, поэтому при укусах любых змей яд из ранки можно отсасывать абсолютно без риска хоть как‑то отравиться. Еще он говорил, что в змеиных зубах вообще никакого яда нет, случаются даже «холостые» укусы. Яд находится в специальных железах по бокам головы, а через зубы он просто впрыскивается, подобно лекарству через полую иглу шприца. Юля открыла памятку — точно, памятка слова лектора полностью подтверждала. Тогда она пошла к палатке с пробами и аккуратно сняла голову с шеста. Она положила ее на стол и стала подъискивать подходящую картинку из памятки. Картинки были черно‑белые и нечеткие, а голова уже ссохшаяся, точно определить вид змеи было трудно. Однако получалось одно из двух — или vipera vipera (здоровая гадюка обыкновенная), или vipera lebanica (молодая ливанская гадюка, чаще просто называемая гюрзой). Яды их оказались идентичными по своему действию, хоть на них и имелись разные сыворотки.
Похоже метод, предложенный уйгуркой был безопасным, но и не имел под собой никакого научного обоснования. Юля взяла фарфоровую ступку и пасатижы. Выдрала из головы два подсохших змеиных зуба. Потом прямо у входа палатки сорвала полынную веточку. Сожгла ее в блюдце. Растерла зубы, добавила в полученный порошок пепла и еще раз перетерла. Хлопка у нее не было, зато была вата — какая разница, та же самая целлюлоза. Соорудив нечто вроде ватного кулечка она ссыпала туда получившуюся щепотку порошка, а затем выглянула из палатки, не идет ли сюда какой мужик. Мужиков к ней не направлялось, она быстро спустила штаны и заправила тампон с полученным снадобьем как можно глубже внутрь себя.
До вечера никаких особых ощущений не было. Юлька даже села с шофером в «Газон», и они съездили забрали пробы с нижних, потом верхних шурфов, что были в самом низу ущелья и на хребте. А по пути домой вдруг появилась боль в матке и озноб. Возникла слабость и Юлька почувствовала как стало бешено колотиться сердце. От этого внезапно развившегося приступа сердцебиения в голове закружилось и застучало в висках. Она моментально попросила немедленно остановиться. Шофер тормознул и демонстративно уставился в окно на своей стороне, мол иди себе спокойно по маленькому. Она выскочила из кабины, зашла за колесо и вытащила тампон. Тампон был в крови, и из нее текло, правда не очень сильно, может чуть сильнее обычных месячных. Она решила по приезду для верности немедленно проспринцеваться, однако у нее камнем сдавило грудь и возникли серьезные затруднения с дыханием. Юлька поняла, что дело крайне серьезное, и молчать ей не следует. Сразу по приезду она поплелась к начальнику экспедиции рассказывать свою глупую историю. Тот все подробно выслушал и пошел к радисту. Они долго говорили по рации, но оказалось, что вызвать вертолет уже практически невозможно — темнело и на темно синем небе лишь где‑то далеко выделялись белые вершины Победы и Хан‑Тенгри. Ночной полет по ущельям был бы равносильным самоубийству. Оставалось только одно — вколоть Юле гюрзиной и гадючьей сыворотки и на их Газоне быстро отправиться вниз, где есть «табиб». Доктор по‑местному. А это километров сто если не больше по очень плохим горным дорогам.
Однако здесь случилось самое неприятное. Сыворотка напоминала желтоватый порошок, точнее даже не порошок, а скорее хлопья, закатанные в маленькие пенициллиновые пузырьки. Туда следовало добавить воды для инъекций, потом хорошо взболтать, а потом колоть. Сыворотка должна была храниться в одном ящике с памяткой и листом‑описью. Внешне змеиная сыворотка абсолютно одинакова, от какой она змеи помогает, надо читать на пузырьке. Согласно описи у них должно быть по три пузырька от гюрзы, гадюки, кобры, эфы и щитомордника. Там действительно было пятнадцать пузырьков, но на каждом было написано одно и тоже — «кобра среднеазиатская». Никакой другой сыворотки больше не было. За всю экспедицию никого змея не кусала, и никто эту сыворотку не проверял. Юльке на всякий случай ввели дозу «кобры», положили в кузов газона и отправились в долгое путешествие вниз. К больнице добрались куда за полночь. Юльке было очень плохо, она периодически теряла сознание, дыхание становилось поверхностным и неравномерным.
Дежурный доктор, нацкадр, выпускник Фрунзенского Мединститута уже основательно подзабыл русский. Конечно преподавание тогда велось на русском языке, просто он уже лет двадцать, как сидел в этой глубинке, которая была его родиной. В этом уголке русских не было, зато были почет и уважение местному табибу. Но остатки кое‑каких профессиональных знаний у него сохранились. Полчаса ему пытались объяснить, что произошло, и просили вколоть гюрзиную и гадючью сыворотки. Доктор заметил, что история очень «нэправда брэхня», так как гюрза женщинам между ног не залезает и «слющай, матка кусат нэ умеет». Потом он резонно заметил (кстати совершенно справедливо), что от укола сыворортки тоже часто умирают, а закатать сразу три сыворотки — кобры, что уже было сделано, гюрзы и гадюки, что просили сделать — «слющай, очень‑очень много». Наконец Юльку положили под капельницу и догадались раздеть и осмотреть, правда только внешне, а не гинекологически. Внизу живота и на пояснице появились темно‑синие пятна. Доктор тогда согласился, что такая картина действительно похожа на укус гюрзы или гадюки, но вот двух маленьких точек на теле — следов укуса, он найти не может. Неужели и вправду в матку? Ему еще раз объяснили про странный метод «китайского аборта», на что тот только затряс головой и замахал руками. Конечно мусульманские женщины не такие как русские и такого безобразия себе не позволяют, но он сам об этом методе десятки раз слышал и стопроцентно уверен в двух вещах: во‑первых этот метод «гюпый шайтан шютка, такой глюпый, что совсем не работает» — еще никому таким образом беременность прервать не удалось, а во‑вторых этот метод абсолютно безопасен, «мало‑мало толченой кости и пэпэл из тарва» во влагалище еще никому не навредил. По словам доктора метод этот — чистое плацебо, и какое‑либо его действие основано только на психологии. А тут похоже русский садист змею этой женщине между ног запихал, где та ее и укусила. А поэтому надо в центр звонить, ментам докладывать. Что он и сделал. А вот чего он не сделал, так это не провел соответствующей инфузионой терапии, не сделал серотерапии (сыворотки), не обеспечил реанимационные мероприятия, направленные на поддержание жизненно‑важных функций, да и вообще практически самоустранился от какой‑либо адекватной медикаментозной поддержки. Юля умерла.
Ввиду абсолютной необычности истории, в которую особо никто не поверил, труп перекинули самолетом к нам. Получили мы его слегка подпорченным, но вполне годным к исследованию. Что оказалось: смерть действительно наступила в результате действия гемотоксина — яда гадюк. Второй интересной находкой оказалось то, что Юля не была беременна, у нее просто наступила физиологическая задержка менструации на недельку или чуть больше — штука, частенько случающаяся с любой здоровой женщиной. Так что убила она себя совершенно зря.
Мне, если честно сказать, до сих пор не очень хочется верить в эту историю, но никаких малейших зацепок, указывающих на что‑либо друге мы не нашли. Главная причина неверия, это даже не то, что без пяти минут кандидат наук вдруг стала толочь змеиные зубы, выдранные с сушеной головы, лишь затем, чтобы вместе с сажей их заправить себе во влагалище. Чуден мир, а люди в нем еще чуднее. В чужих головах порой творится такое… Мы, судмедэксперты, сталкиваемся с последствиями «завихрений в мозгах» куда чаще, чем люди других профессий. Достаточно рассмотреть проблему садизма и изнасилований, чтобы отменить всякие критерии «нормальности» к внешне нормальным представителям homo sapiens.
Мой скептицизм основан на другом — на природе яда гадюк. Это белок, протеолитический фермент, разрушающий клетки крови, стенки сосудов, и запускающий сложные каскадные реакции тромбообразования. Белок — это очень большая молекула. Трудно поверить, что он способен так хорошо всосаться, пусть даже через утонченную стенку влагалища. Я помню веселый случай, как один подвыпивший биолог‑герпетолог на спор одну за одной сожрал три чайных ложки змеиных ядов — кобры, гюрзы и еще какой‑то твари, обитающей в окресностях Ашхабада. Сказал, что яд кислый на вкус. Так вот с ним ничего не было, если не считать того, что он выиграл ящик водки. Чайная ложка сухого змеиного яда это очень много. Ее за рабочий день опытный герпетолог в том же Ашхабадском серпентарии едва ли мог надоить — это сотни змеиных укусов, плюс яды этих змей имеют различное токсикологическое действие. Но если вы не страдаете кариозными зубами или язвой желудка, то они в кровь попасть не могут. А попав к нам брюхо вреда от них будет не больше, чем от трех ложек желатина! Белок переваривается и все дела. Конечно во влагалище он перевариться не может. Но давайте вернемся к нашей ситуации — там яда было чуть‑чуть, а у герпетолога сотни доз. Значит то, что оставалось у него после прохождения через пищевод, на миндальных складках глотки и во рту, через слизистую не всосалось! Будем считать факт экспериментально доказанным. Ну и наконец последнее — откуда в зубах яд? Он ведь и вправду в железах, а от толченой эмали и дентинной пыли еще никто не умирал — вспомните хотя бы свои визиты к стоматологам, они нас тоже толчеными зубами подчуют, правда нашими собственными.
А теперь серьезное «за» — следы ваты, пепла и яда у нее во влагалище мы обнаружили. Правда не гадючьего, а гюрзиного, но какая разница, токсикология у них одна. А теперь попробуем смоделировать ситуацию. Мужики убивают змею и открывают ей рот, голова змеи какое‑то время «жива» — мышцы ее желез рефлекторно сокращаются и выжимают яд. На ветерке в условиях среднеазиатской сухой жары капли яда быстро высыхают прямо на зубах и соответственно попадают в «снадобье». Там кислая среда и мокро — то что надо для полного растворения. Наверное, будь Юлия беременной, может ничего бы и не случилось. Но у нее случилась обычная менструация — и кровеносные сосуды стенки матки оказались открыты. Потом она поехала на нижний шурф — перепад атмосферного давления, повысилось давление снаружи и втолкнуло содержимое влагалища на обнаженный эндометрий. Матка «всосала» яд. Громадная контактная поверхность, идет резорбция в кровь, а отсюда все местные изменения и токсикология как при укусе. И соответсвующая смерть.